Предисловие

На природу, с ночёвками, я мечтал давно. Вспомнились ещё детские походы, на реку Ипуть,  с родителями и друзьями, где мы по 3 дня жили в палатках, на острове, и ловили с помощью подводного ружья сомов. Ночные вылазки, тайком от родителей, чтобы искупаться в тёплой и от того парящей реке (помните, народные сказки с молочными реками и кисельными берегами), самой воды не было видно, только белый пар и тёмные силуэты берегов, а ещё,  много-много  других приключений, на свежем и свободном воздухе природы. Но то было в беззаботном детстве, а сейчас… А сейчас, было вот что — посмотрев на себя в зеркало, я увидел животик, правда, пока ещё, средних размеров, серьёзное, с отпечатком маленького госслужащего лицо, вспомнилось и о немолодом возрасте  и как-то добавилось скепсиса. А ещё, но чуть позже, потом, я вспомнил о кредите на квартиру, небольшой зарплате, детях, семье и, конечно, о покупке снаряжения. Вот и все. На этом, мой рассказ,  можно было бы и закончить. Ведь так, едва начавшись, заканчиваются  многие — полезные начинания в нашей жизни.

Но не всё так просто. Идея, однажды возникнув в голове любого хомо — сапиенса способна толкать его на большие свершения и в основе её, лежит мотив, а мотив как раз был. Мы не родились, чтобы вечно жить в рукотворных пещерах, прикрытых обоями, краской или какой — нибудь пластиковой ерундой. Человек всегда стремился к свободе, причём, абсолютно во всём. В погоне за свободой комфорта мы забываем о том, что платим за неё не только финансами, временем и силами, а чем-то более важным и ценным. Человеку необходим разумный баланс, равновесие, если хотите, которое мы теряем, в бесконечной суете повседневных дел. Вот, как раз, равновесия давно уже и не было. Но в этот раз, два извечных врага — разум и романтический авантюризм, объединились в союзники и — победили, решение было принято, идея стала материализовываться в реальные дела.

Выбор маршрута

Итак, с мотивами и целями разобрались, теперь надо подумать над реализацией нашего плана. Как сделать так, чтобы поход был успешным для всех участников и оправдал романтические надежды?

Ну вот, примерно так… Конечно, хочется выглядеть правильным и умным, но я не стану обманывать читателя. Совсем не красиво писать о том, чего на самом деле не было. Можно слегка приукрасить, но только слегка. Писать не правду и выдумывать – плохо, это обман. Делать я этого не буду. Писать надо честно и от души. Всё просто. Так что всё, что уважаемый читатель прочитает не выдумка и не собирательный рассказ из разных походов. Впрочем, сами туристы, наверняка, подтвердят, что приключений и неожиданных поворотов событий хватает всегда и с лихвой. Редкий поход бывает скучным и не интересным.

Так вот — как правильно подходить к выбору маршрута, я прочитал намного позже многочисленных походных дней, к полному стыду, за свою безответственность перед ребёнком. На самом деле, ничего из теории я не знал. Я не знал, что маршрут должен быть построен интересно и правильно, соответствовать силам и опыту группы. Продумывать надо оснащение и технику безопасности, а у руководителя, которым по родительскому статусу я являлся, должна быть тактическая подготовка. Я не знал и действовал из опыта, накопленного в походах выходного дня.  В голове был неуловимый, в части рациональной конкретности, романтический образ, который хотелось реализовать.

Первый этап маршрута,  пролегал между двумя одноимёнными остановками, одна по железнодорожной линии – ст.Терюха,  вторая по автомобильной, расстояние между ними — до 8 километров. От города Гомеля километров 30. Добираться на точку старта планировали на пригородном  дизель — поезде, ехать минут 40. Место, не заброшенное и не обиженное природой. На маршруте лес, маленькие, ещё живущие деревеньки, дачи, мужской монастырь на месте бывшего пионерского лагеря, ручей, превратившейся, за эти километры, в не большую речушку. Если не ошибаюсь, с тем же названием. На этом этапе, ничем от похода выходного дня не отличающимся, и, видимо, именно поэтому  спланированного правильно, сойти с маршрута можно было в любой момент и в любом направлении. Планировалась одна короткая остановка для завтрака и часовая, по завершению первого этапа. Расстояние не большое, посильное, в два раза меньше обычного выходного похода.

Для полноценного похода нужен был следующий этап. Спланирован он был безответственно. Идти предстояло от остановки, на автомобильной ветке, через посёлок городского типа, до любой, подходящей стоянки у водоёма, в сторону реки Сож.  До стоянки — понятие растяжимое. Конкретной, конечной точки — нет, промежуточных – тоже не выбраны, места не знакомые. По мере выполнения задуманного – удаляясь от обжитых мест, мы теряли возможность планового схода с маршрута. То — есть мы шли в никуда! Но меня это не настораживало. Мне нужен был второй этап. На что я надеялся?

Снаряжение

Следующим делом необходимо закупить снаряжение. Поскольку на качественное снаряжение денег не было, то требовался бюджетный вариант. Хотя, конечно, экономия в этом вопросе самое последнее дело и, не раз, будет вспоминаться уже в процессе похода.

Походив, неделю по магазинам, был выбран, весьма и весьма, дешёвый вариант палатки, естественно китайской. Небольшой, двухместной,  с армированным дном,  хорошо проклеенными и прошитыми швами (вроде и нитки были крепкие), москитными сетками, двумя пластиковыми дугами, колышками в мешочке,  кармашками, в общем хороший по заверению продавца — фабричный комплект, а судя по мелочам, я бы даже сказал аккуратный. Правда был большой минус, о котором я тогда не знал — палатка была однослойная. Нет, воду в дождь, она, конечно, не пропустит, если сделана на совесть, но конденсат, а может и лёгкий дождик, к утру, внутри палатки обеспечит. Ну, за не знание бьют отчаянно, впрочем, обо всём по порядку. Главным плюсом и достоинством палатки был вес – около 2 килограмм или чуть больше, что является самым важным, после надёжности, если поход планируется действительно пеший.

Следующим,  важным и интересным, для меня,  приобретением был – рюкзак. Поскольку с советских времён, кроме брезентового рюкзака,  я ничего не встречал, то его приобретение заранее будоражило покупательский интерес. Не смотря на интерес — выбор был не большой, но как потом оказалось — вполне, даже удачный. На полке стояло несколько рюкзаков, из самых больших – один,  литров на 120, он-то мне и нужен.

Я снял его с полки, не знакомого, почему-то сильно лохматого и от того не понятного. На нём было множество свисающих ремешков, систем креплений и кармашков. В этот момент я пообещал себе, что пока не разберусь с назначением даже самого маленького ремешка — рюкзак из рук не выпущу. По моим ощущениям осмотр занял минут 20. Не всё было понятно. Меня дезориентировало большое количество свисающих элементов. Каждый раз, когда я поворачивал рюкзак, что бы найти более знакомую и потому отправную точку исследования, щупальца меняли своё положение, путались, и приходилось начинать заново. Хорошо, что этот вид осьминогов не меняет цвет. Кстати, мой был красный.

С каждым новым открытием, я проникался уважением и доверием к своему будущему товарищу. Рюкзак был не рамным, т.е. без трубчатого или пластинчатого каркаса. Из основных систем меня порадовал — поясной ремень и регулировка  системы плечевых креплений по высоте, относительно самого рюкзака, а также стяжки и подвесные ремни,  для крепления внешних предметов. Всё это очень удобно. Сами плечевые и поясные ремни были правильные — широкие, крепкие, с внутренней набивкой и крепились к рюкзаку в нескольких дополнительных местах. Замки работали хорошо. Но пластмасса? Не проверив на практике не оценить! Места соединений плечевых ремней, я отсмотрел тщательно. Незаметно от продавцов, проверил на разрыв и остался доволен. Уважительно — грамотно был выполнен верхний клапан от дождя. Понятно, что он затягивался специально вшитой тесёмкой, со стопорным замком, так ещё и внутри рюкзака имелась специальная юбка, также затягивающаяся и сворачивающаяся, в своих остатках,  по типу гермомешка. Но ведь и это было не всё, сверху рюкзака, на регулируемых ремнях, с пластмассовыми замками, крепился дополнительный съёмный рюкзачок, впоследствии прозванный мною бардачком.

Практичностью доступа отличались все внешние карманы. Если посчитать с дополнительным рюкзачком-бардачком, то их было четыре. Два открытых — — по бокам, один длинный, продольный — на спине, с молнией на всю длину кармана, чтобы не порвать при погрузке — выгрузке вещей и бардачок. Забегая вперёд, скажу: боковые использовал для бутылок с водой, продольный — карта, дождевой комплект из спортивной беговой ветровки и штанов, китайский плащ от дождя и детские книжки. Ну а бардачок он и есть бардачок, им я был доволен больше всех. Там я мог найти всё. И это всё, не валялось в разных частях рюкзака. Если что — то бардачок, от аптечки, до детских ручек. С ним,  и я, и ребёнок не занимались регулярными поисками необходимых мелочей, не теряли времени и не нервничали зря. Крайне полезная вещь. Жаль, спустя пару лет, в одном из походов, мы случайно оставили его на стоянке. Хоть плач. Мы совершенно незаслуженно бросили его.

Процесс открытий,  не знакомого, лохматого и не понятного рюкзака,  увлёк меня настолько, что я выпал из магазинной реальности.

Отметив про себя, что уже какое-то время не слышу разговоров продавцов и покупателей,  я вернулся. В руках у меня была вещь, которую я знал много лет. Я шёл к кассе и ни в чём не сомневался. Такое бывает редко.

А вот за спальными мешками пришлось ехать в Минск. В местных магазинах выбор был не убедительный и путанный. Спальники были маленькие, хлипкие, молнии не стыковались вместе, продавец терпеливо разъяснял обозначения маркировки, маркировка у разных производителей была разная. Я смотрел на всё это и понимал, что мне нужна просто хорошая вещь —  удобная, тёплая и не слишком дорогая. Спальник — в котором я смог бы забыть обо всём и уснуть как дома.

Надо заметить, что само название — спальный мешок, звучит оскорбительно и грубовато. Но ведь мешок  —  он и есть мешок, вещь не одушевлённая и пустая!? На самом деле это не так! Я не знаю, в какой части тела туриста, прячется его романтическая душа, когда он уставший и промокший, пытается поставить палатку. В таком туристе — души точно нет! Так, где же душа туриста? Если вдуматься в словарные определения слова мешок, то получается, что изначально он пустой. Но ведь, рано или поздно,  там что-то должно появиться. Ведь откуда берётся, то душевное чувство теплоты, когда  наш голый,  озябший турист, из последних сил забравшись в спальник, уже через 10 минут,  выглядывает на свет улыбающимся и счастливейшим человеком. Оказывается, там не просто тепло и комфортно — там душевно тепло! Там он рождается заново и обретает душу. Так  в каком же кармане у туриста душа – правильно в спальном, и только там!

Сей вывод, подтверждён эмпирическими исследованиями неоднократно, причём, не британскими учёными, а нашей молодёжью. Но при одном условии, карман должен быть всегда сухим.

Байка? Да! Можно поспорить. Можно что-то добавить. Можно обыграть, добавить пару деталей и посмеяться, но в ней есть большая доля правды, кто попадёт в ситуацию, тот проверит.

Ну а если серьёзно, то спальники я взял прямые, увеличенные по ширине, с подголовниками, с возможностью соединения, в один большой. По температурному режиму  — практически зимний. Отмечу, что критерий температуры на маркировке вещь ориентировочная и обманчивая, вводящая в заблуждение не опытных походников, так как чувство комфорта зависит от очень многих факторов, как объективных, так и субъективных. Больше всего меня порадовала ткань, внутри спальника, с совсем не современным и не звучным названием — хлопчатобумажная, она хоть и отстирывается хуже, но спать, намного приятнее, по-домашнему что ли, душевно. Не забудьте компрессионные мешки – нужны точно, а душе места хватит.

Сборы

Сборы проходили в предвкушении праздника, однако, ещё до похода, пришлось,  изрядно потрудится и попотеть.  Впрочем, как говорил А.В. Суворов «Тяжело в учении легко в бою», и, впоследствии,  мои,  усилия не пропали даром.

Неприятностей никто не любит, а неприятная неожиданность в походе может обернуться бедой. Поэтому всё снаряжение, включая и палатку устанавливалось, разлаживалось, подгонялось по размеру плеч, укладывалось в рюкзак и доставалось обратно, включалось и выключалось, одевалось до похода дома и проверялось на вес и звук, загонялось в компрессионные мешки и снова доставалось не один раз, не говоря уже о финальной укладке рюкзака. Каждый раз, когда он полностью был собран, а верхний клапан окончательно и плотно затянут,  находилась та самая единственная и необходимая вещь, которую нужно взять, не смотря на составленный заранее список, и процесс потоотделения, а по-другому не назовёшь, приходилось начинать заново.

В этой — вынужденной тренировке по-настоящему счастливой и беззаботной была моя старшая дочка. Хотя ей только  7 лет, а для меня она конечно маленький и не самостоятельный ребёнок, но зато находится на правах  будущего участника похода и самого главного помощника. С детской,  всепоглощающей любознательностью и увлечённостью, она тестировала палатку и спальники, и ни за какие посулы не хотела из них выбираться. Никаких сил на борьбу с молодым, растущим созданием, у создателей не было. Так и прошла её первая ночёвка в палатке – дома.

Что  касается балансировки самого рюкзака, то это отдельная тема и без  переговорного опыта,  с самим его величеством рюкзаком,  трудно предсказуемое. Дело в том, что всем понятно, тяжёлое вниз и к спине, но в ответ беспристрастное нет – переделывай, начинай укладку заново! Рюкзаку виднее, где у него центр тяжести, его не проведёшь. С пятого раза -зауважаешь. Сядешь уставший, потный, злой – задумаешься. У него тоже душа! Попробуй — договорись!

А балансируется рюкзак таким образом, чтобы полностью собранный, стоя на полу, заваливался под своим весом в сторону лямок крепления, на плечи несущего. В крайнем случае — стоял ровно, а иначе,  при каждом шаге, его будет дёргать в обратную сторону, и вы будете похожи на лошадь, которую всё время осаживают назад. Пройдёте,  вы так,  совсем не много.

Также,  надо проверить рюкзак на музыкальность, не собирается ли он -начать концерт. Звонкое и дробное позвякивание ложки в котелке, глухие бас — удары консервы или плеск воды, при движении, надёжно защитят вас  от созерцания природы и общения с друзьями.

Кстати по списку. Рекомендую составлять один список,  для всех востребованных вещей и отмечать уже собранное. Вещи не упаковывать сразу, а отвести место в квартире, куда всё будет слаживаться. Лучше, даже, навалом, так нагляднее, затем посмотреть, оценить ещё раз и подумать, после чего – отполовинить —  убрав не нужное.

 

Счастливый ребёнок

День первый. Мы выступаем.

Мой подъём в 6-00. У дочки в 7-00. Дизель-поезд в 8-40. В 8-00 мы стоим на городской остановке и никуда не торопимся. Погода отличная. Только — только закончился утренний час пик. Следующий наш транспорт, уже чуть реже, минут через 10. Ничего страшного, так было задумано. Нас провожает супруга и младшая дочка — лапочка, ей 2 года. Чмоки – поки. Мы ещё не в походе, но уже и не дома. Интересный момент.

Нас провожает супруга и младшая дочка-лапочка, ей 2 года.

Ожидание праздника, порой, лучше самого праздника. То, чего так долго ждёшь, в своём процессе может оказаться обыденным. Это спустя какое-то время сознание сделает эти моменты жизни приятным воспоминанием, а сейчас, мы стоим и ждём. Вот-вот, вот-вот.

Мы садимся в троллейбус. Едем. Уже в дизель — поезде. Там не празднично. День старта я выбрал четверг и туч дачников ещё нет. Дочка расположилась напротив меня, и читает детский журнал. Ей хорошо. Она опытный турист. В совместном зачёте у нас много длительных, пеших, но однодневных походов – походов выходного дня. В папе она уверенна, будет безопасно и интересно. Но в этот раз, поход, для ребёнка, сложный и я, волнуюсь. Куда смотрела мама?

Дочка расположилась напротив меня и читает детский журнал.

Немного устав от почти часовой дороги, высаживаемся на железнодорожной станции Терюха. До Гомеля километров 30. Вышедшие пассажиры исчезают, по своим делам, в направлении дач. Мы стоим не торопимся — ценим момент. Вот он – поход!

— Ну что пошли?

— Пошли!- отвечает дочка и тут же спрашивает: — Папа, а куда идти?

— Не знаю — отвечаю я и улыбаюсь: — Веди сама!

Игра тренирует сообразительность, дочка знает эту игру и направление выбрано правильно. Всё, мы в походе! Началось!

Мы очень правильно переходим железнодорожные пути. По тропинке, через небольшой луг, живописно раскинувшийся напротив станции, следуем за дачниками. Тропинок много, дач тоже. Забирая влево, идём по берёзовой аллее. Пройдя мимо дач, по просёлочной дороге, входим в лес. Лес встречает незабываемым запахом хвои и причудливо изогнувшимися, молоденькими соснами. Но в самом лесу всё меняется. Следы прошлогоднего, верхового, лесного пожара превращают лес, в декорации к фильмам об апокалипсисе. Сфотографировав и посидев на пенёчке, в живом лесу, с другой стороны от дороги, мы оценили страшный контраст, и пошли дальше. Дорога плутает и, решившись, наконец, отворачивает совсем в другую сторону. Я волнуюсь и достаю карту.

Забирая влево, идём по берёзовой аллее.

Но в самом лесу всё меняется. Следы прошлогоднего верхового лесного пожара превращают лес, в декорации к фильмам об апокалипсисе.

Сфотографировав и посидев на пенёчке, в живом лесу, с другой стороны от дороги, мы оценили страшный контраст, и пошли дальше.

В моей практике регулярно случались досадные ситуации. Когда, до намеченной цели, оставалось метров 200 и мы, в негодовании,  вынужденно поворачивали назад, делая круг по дорогам, которые отражены в картах и навигаторах. А всё из-за того, что, уже подходя к цели, тропинка или дорожка делала непредсказуемый, не видный сверху и нигде не отмеченный разворот, градусов на сто, вводя нас в недоумение и заблуждение. Так было и на этот раз.

Повинуясь, только своему, ощущению направления, мы сходим с дороги  и идём напрямик. Выходим к небольшой, скромной деревушке, живописно, словно на  картинке, нарисованной в сосновом лесу. Но тут, внезапно, на встречу, гремя повозкой, появляются люди — похожие на цыган, укладывают металлолом на телегу и, с криками: « но пошла», исчезают.  Озираясь на непривычную, давно забытую красоту, входим в деревню. Глаз радуется, всё аккуратно и гармонично. У этой деревушки, есть своя, не тронутая цивилизацией, душа. Это не совсем удобно, но тут нет ларьков, сельсоветов и машинных парков, нет асфальта. Она, словно, перенесена сюда с книжной иллюстрации к сказкам. Пожелав здоровья и долгих лет, не удивлённым нашему появлению и умудрённым, жизненным опытом старикам, продолжаем путь. На выходе из деревни останавливаемся. Перед нами поле, а за ним, наша первая промежуточная цель — мост через не большую речушку – Терюха* подарившую своё название, не только железнодорожной станции, но и, в-переди лежащему, посёлку.

Легко и незаметно мы прошли около 4 километров. Дальше идти совсем не хочется, речка рядом, а  утро, уже, сменил  жаркий день. Нагуляв аппетит, мы охотно располагаемся у реки и с удовольствием завтракаем, поглощая запасы бутербродов и запивая их чаем. Сейчас, самое время сделать привал и на этом поход закончить, оставить как есть – превратив в поход выходного дня. Но это уже было, и сегодня, мы хотим большего. Я, неохотно, поднимаюсь и выхожу на тяжёлый, в своей неестественности, среди волн зелёной растительности и шума речушки — полуразрушенный, серый и мёртвый, бетонный мост. Смотрю на воду — не глубоко. Стайки озорных рыбёшек резвятся в прозрачной воде. Довольно полный для ручья, спрямлённый мелиораторами, участок русла, уходит в зелёную даль. Нависающая растительность образует из него шатёр. Не выдерживая, я иду купаться. В шатре — холодно, красиво и радостно, и я отлично снимаю, ещё городской, стресс. Уговорив дочку, мы купаемся вместе. Преодолев, возрастающее, желание закончить поход, собираем, уже начинающий пускать корни, обрастая вещами, лагерь. Потеряв походный темп, после часовой остановки — вместо запланированных 15 минут, воодушевлённые первым общением с природой, полные сил и энтузиазма, мы идём дальше.

Мы идём и, с улыбкой, обращаем свои лица к горячему, яркому солнцу, истощённые городом, жадно пьём всё, без остатка.

Не успев, порадоваться предсказуемой, идущей в нужном для нас направлении, просёлочной дорогой, пытаемся сократить путь и попадаем в топь. Постояв, в нерешительности, и решив, всё-таки, не рисковать,  отказавшись от импровизированных замыслов, делаем небольшой круг. Запланировано оказываемся на прямой, асфальтовой дороге, которая, приведёт нас, в своём окончании, к завершению первого этапа пути. Идти ещё километра три. По обеим сторонам хвойный лес и мои нагруженные лёгкие, с жадностью, поглощают живительные фитонциды. Высокие сосны прячут нас в тень, асфальт не нагрет, и в хвойном теньке, с комфортом, мы продолжаем путешествовать.

 По прямой,  дороге идти скучно, зато по сторонам, в лесу, много интересного  и дочка, то и дело, отвлекается. Настоящая лесная малина, земляника, папоротники, ей любопытно, и многое она видит впервые. Но она знает правило, пеших переходов, — на маршруте, мы никогда не останавливаемся. Идём, как идётся, но не останавливаемся.

Через час движения мы выходим, из леса, на автомобильную трассу М8, сразу за ней, магазин и посёлок городского типа, всё с тем же названием — Терюха. Справа, от нас, большой красивый дуб и бывший пионерский лагерь «Рябинка», ныне — мужской монастырь. Заходить на осмотр не хочется, но невольно высматривая знакомые корпуса, пытаюсь вспомнить детство. Вроде всё на своих местах, но по-другому. Возникают ощущения другой  жизни и совсем не из детства.

Радуясь, первой, большой достигнутой цели, мы, не спеша, чтобы прочувствовать момент, делаем необходимые покупки. Сидя на лавочке, возле магазина, отстранённо наблюдая за окружающей суетой машин и людей, загораем и спокойно перекусываем оставшимися бутербродами. На десерт лакомимся мороженым. В душе, ощущение настоящего праздника. Позади около 8 километров пути и, конечно, чувствуется лёгкая усталость. Но своевременная передышка, быстро восстанавливает наши силы и, отдохнувшие и счастливые, мы приступаем к выполнению самого сложного и непредсказуемого этапа нашего похода.

За парой магазинов школа и стадион, на который в детстве, из пионерского лагеря, мы ходили играть в футбол. Вспоминая детство, по тропинке, я иду к кустам, в конце стадиона, Эта тропинка, обещает сократить наш путь по посёлку.

Раздвигая кустарник, мы видим гать. Очередной ручеёк превратил эти места в болотце. Уровень воды высокий и основная часть под водой. Сверху покрышки, на них гибкие, длинные доски предлагают перебраться на другую сторону и сэкономить путь. Страшновато, но делать нечего. С перегруженным, питьевой водою, рюкзаком я, конечно, не пройду. Помимо воды в рюкзаке, ещё один — такой же,  шести литровый баллон, я несу в руке. Осторожно покачиваясь и сняв рюкзак, перехожу на другую сторону, улыбаюсь и смотрю на дочку. Ей боязно, но вдвоём не пройдёшь, не подстрахуешь. Перенося вещи по очереди, и повторяя фокус несколько раз, вселяю ей уверенность. Она решается и, не без волнения и дрожания коленок, натерпевшись страхов, всё же, достойно преодолевает водную преграду.

После удачно завершившегося приключения, уже с окраины посёлка, мы продолжаем путь. И если у некоторых походников возникают трудности с тем как выйти из леса, то у нас, трудность — по какой дороге в него зайти. За лесом несколько озёр, длинных и извилистых стариков, зайдя не по той дорожке, мы сильно рискуем попасть на другой старик и, возвращаясь, сделать огромный круг. Уточняем дорогу у, идущей навстречу и так удачно подвернувшейся, компании подростков, с ещё не высохшими, от воды, головами. В ответ, они весело кивают и машут руками, в выбранном нами — значит правильно, направлении. У самого поворота в лес, по просьбе подуставшей дочки, сделали незапланированный, пятнадцатиминутный, привал. От автобусной остановки Терюха прошли километра полтора. Лежим в теньке, на опушке. Рядом, как часовой, стоит  рюкзак, чуть дальше — рядок дач.

До, неустановленной заранее и определённой, по советам молодёжи, цели – стоянки, осталось километра 2. Вес моего рюкзака — около 25 килограмм и это нормально, плюс 6 литровая бутылка питьевой воды в руке . Усталость растёт и, уже, даёт о себе знать, но надежда, на близкую цель, придают нам новые силы и возвращает позитивное настроение.

Пройдя примерно половину, от обещанного молодёжью пути, выходим на перекрёсток лесных  дорог.  Ориентиров нет, куда идти  — не знаю. Останавливаюсь и снова сверяюсь с картой.

Цель была близка — пока мы её не прошли. Через километр пути, после лесной развилки, замечаем просветы среди сосен. Пытаемся свернуть, но нас не пускает плотный кустарник, неизвестно откуда взявшийся, в общем-то, не густом лесу, и, именно на этом участке дороги. Особо не расстроившись, с ощущением, что вот-вот дойдём, мы проходим мимо открытия. Открытия, которое позволило бы нам, в меру уставшим, удачно и вовремя, завершить пеший переход. Сказочно красивую стоянку, с настоящим, чистым и холодным, родником, мы оставили не замеченной. Если бы мы знали, что в эту минуту, удача отвернулась от нас и путь, второго участка похода, увеличился вдвое. Впрочем, для меня, результат вполне заслуженный и предсказуемый.

Уже, в следующем походе, мы сделаем это открытие, после чего,  я буду очарованно стоять, на высоком, красиво изогнувшемся, берегу длинного озера,  опечаленный и удивлённый  одновременно. Всё, что требовалось сделать, это обойти кустарник и пройти за него, метров 100. А пока, пройдя около 11 километров общего пути, мы устало и уже без настроения, идём дальше.

А вот и старик, но стоянок тут уже нет. Место низкое, берег зарос высокой травой, сыро. На широком и тихом блюдце водной глади многочисленные, зелёные островки растительности. Дорога уходит в сторону от старика, так, что самого озера Козары не видно. Солнце светит ярко. Лес сменяется полем, снова лес. В какой-то момент, шатёр из лиственных деревьев закрывает солнечный свет и становится темно. На сырой и разбитой грунтовой дороге глубокие лужи. Отсутствие солнечного света напомнило о приближающемся вечере и, хотя до него ещё достаточно далеко, ощущается отчаянность нашего положения. Все сроки и расстояния вышли, нам давно пора ставить  лагерь, а конца пути не видно. Дочка устало задаёт неприятные вопросы. Я, злой и тоже уставший, стараясь разговаривать спокойно, подбадриваю её. Каждый раз, взяв очередной визуальный ориентир, мне кажется, что за ним, вот-вот, откроется берег реки. Но заветного берега всё нет. Возвращаться поздно. Отчаявшись, я иду и нервно думаю. Что делать? Кто виноват? С трудом взяв себя в руки, после очередной панической атаки, намечаю следующий ориентир.

Запас воды большой, и идти тяжело. Солёный пот, попадая в глаза, щиплет. Новые кроссовки, с трудом справляются с нагрузкой. Я терплю все невзгоды и устало шагаю.

Наконец мы выходим к реке. Радуемся и разочаровываемся одновременно. Тут нет классических — городских пляжей. Место диковатое, обрывистое, явно не подходящее для отдыха. Проклиная всё на свете, из последних сил, вынужденно, плетусь дальше. Когда же это кончится?

 От достигнутой цели, дорога предательски уводит в сторону и, боясь совершить ошибку, по едва заметной тропинке, мы идём вдоль берега. Виднеющиеся кустарники не обещают ничего хорошего. Никакой классики. Но и по дороге, уводящей в поле, тоже не пойдёшь, она меня столько раз обманывала и разочаровывала. Достигнув кустарника, я понимаю, что это тупик. Мы упёрлись в колючий бурелом, тропинка ныряет прямо в него, но идти туда нельзя, слишком плотно и узко. Мы стоим в отчаянии и, озираясь по сторонам, чуть не плачем.

Вокруг нас, не классическая, но достаточно большая, чтобы разбить лагерь, площадка. Присмотревшись, замечаю несколько, едва заметных, старых, кострищ. Ещё не поверив, до конца, в удачу, из-за усталости и череды последних разочарований, со слабой надеждой, всё же, скидываю рюкзак и начинаю подробный  осмотр.

Площадка ровная, от ветра защищённая, дров для первого костра достаточно. Правда, место диковатое, но ничего, завтра утром разберёмся.

За этот походный день, мы прошли порядка 15 километров. Расстояние не критичное, но и не маленькое, тем более, что впереди ещё достаточно много, необходимых дел. Общее время в пути, от железнодорожной станции, вместе с отдыхом, приближается к 7 часам и, для перехода с ребёнком, растянуто и многовато. А вот отсутствие конкретных планов, в первую очередь – места стоянки и следующие за этим переживания, периодически переходящие в панику, отбирают силы гораздо больше, чем любая физическая нагрузка. Этот урок, пожалуй, я запомню надолго.

На втором дыхании, мы быстро ставим палатку и выкладываем продукты. Пока развожу костёр, умница дочка, по хозяйски, прячет все оставшиеся вещи внутрь палатки и, разложив по местам, конечно уставшая, но улыбающаяся, выглядывает с любимой книжкой. Глядя на её, я тоже радуюсь, и быстро готовлю сытный, походный ужин. В том, что всё будет съедено, ничуть, не сомневаюсь.

Не верьте тем, кто считает поход лёгким и инфальтильным развлечением. Настоящий поход, это серьёзный труд. Одни дела сменяют другие, за ними виднеются новые. Все решения принимаешь самостоятельно, сам ставишь задачи, сам их выполняешь. Ты сам несёшь за всё ответственность, и результат виден сразу, а не опосредованно. Тут нет начальников и, так необходимого, в обществе, бурелома социальных ролей. Такой труд снимет стресс, отвлекает и переключает от рутинных дел и наболевших проблем, сбрасывает, отработанную на тебе годами, «выученную беспомощность»*. Поход позволяет восстановить равновесие сил, выйти из ситуации на лёгкий и приятный — позитивный уровень и посмотреть, на всё, сверху вниз — даже не со стороны. Главное, чтобы человек, не потерял способность самостоятельно мыслить и принимать решения, а «поход» — у каждого свой. Выдохнув, я иду собирать дрова на ночь.

Часть 3

Ночь первая. Невидимый враг или приключения начинаются.

Повалились ещё засветло, только-только начинало темнеть. Уставшие и перевозбуждённые,  сразу заснуть не смогли. Лежали молча. Задремали. Окружающие пейзажи, растворились в сгущающихся сумерках. В палатке стало совсем темно. Почти ночь. Почти.

Внезапный, резкий и ясный, крик разрезал дремоту моего сознания, причём так основательно, что, какое-то время, я лежал неподвижно, в оцепенении. Жутко. Бесконечная, наполненная нечеловеческим криком, холодная и жестокая пропасть открылась внутри меня. Лоб покрыло испариной. Пока я лежал, крик повторился. Ещё, и ещё. Направление менялось. Животных было несколько. Дикая порция адреналина, заставила меня сесть, не приходя в сознание. Бёдра и пресс тряслись,  в предвкушении чего-то страшного. Сознание путалось, и я пытался понять кто это. Какая-то разумная, но неуловимая мысль,  крутилась  на периферии моих возможностей. Она не могла пробиться сквозь коктейль гормонов и страха. Я пытался ей помочь. Я нуждался в правильной оценке ситуации, но у меня ничего не получалось.

Надо двигаться. Открыв палатку, вышел. Звуки, идут с разных точек, они перемещаются. Их уже 5 -6. Очень похоже на вой собак только резче, злее и короче. Неужели волки? Да, это они, но за озером.

 Дочка уже спала. Расположение нашей стоянки наверно удачное, за нами река и прибрежный, непроходимый, колючий бурелом. Впереди палатки, костёр, за ним, забытая всеми тропинка, идущая через нашу стоянку, вдоль берега,  далее луг и то самое озеро. К палатке можно подойти только через костёр.

Подкинув побольше дров, а у меня был запас не на одну ночь, я отошёл  в тень.  Долго смотрел вперёд. В темноте кипела ночная жизнь.  До озера метров 100 -150. Старое русло – старик, оно вытянулось вдоль реки, метров  на 300-400. Вокруг озера много кустарника и деревьев. Ещё днём, именно оттуда, я притащил подпиленное трудолюбивыми бобрами и успевшее основательно высохнуть большое дерево. Подрубил топором, там немного оставалось, повалил, затем  распилил и по частям доставил на нашу стоянку. Теперь костёр отвечал взаимностью. Жадный и довольный, с какой-то неотвратимой надёжностью и уверенностью, он поглощал сухую древесину и обещал не подвести.  Его уверенность передалась и мне. Я окончательно пришёл в себя. Знала бы мама! Мама будет не довольна!

Я сел возле надёжного друга и стал пить кофе. В металлической фляжке, лежащей у костра, оно всегда было горячим. Впрочем, и без него, до середины ночи, я уже не засну. Постепенно я успокаивался, криков больше не было.

 Прошло минут 20. В очередной раз, также внезапно, но уже совсем рядом, послышался шорох. Я быстро занял позицию. Кошмар возвращался. На лугу, в высокой траве, кто-то явно шастал. Разозлённый, я вышел из укрытия и выдвинулся вперёд. Маленьким, а затем и большим фонарём стал светить. Трава была высокая, и фонарь, высвечивая контраст, говорил, что луг покрыт множеством, не замеченных ранее,  тропинок. Они, то прерывались, то появлялись вновь, меняли направление и уходили  куда-то в ночь, туда, где мой фонарь был бессилен. Осознав, что в этом мире самым страшным зверем  является злой человек, я осмелел, и пошёл вперёд, навстречу своему страху. Пересёк  луг и через 50 метров вышел на просёлочную дорогу, разделявшую его пополам. Свернул  в сторону и, пройдя по дороге, также далеко, остановился.

Тут было хорошо и спокойно. В активном движении страх  незаметно ушёл и созерцанию ночной природы ничего не мешало. Я попал в другую реальность —  совсем не страшную. Деревья,  растущие вдоль озера, как частокол в древнем поселении,  уткнулись  острыми вершинами в тёмный холст неба, словно хотели сделать из него сито. В небо, на которое, там наверху,  незадачливый  малыш,  пролил фиолетовые чернила.

 Вокруг кипела ночная жизнь. Звуки сливались в симфонию. Это был концерт. Концерт давала природа. Невидимые музыканты расхваливали свои таланты, а самое главное, они понимали друг друга. Всё гармонично. Только человек тут лишний. Я понял это, и так никого не встретив, лёг  на обратный курс.  Мне стало немного грустно.

Деревья вокруг лагеря слегка подсвечивались костром. Самого костра с дороги не видно. Это был слабенький маяк, на него я и шёл.

Между лугом и нашим  лагерем, есть невысокий и малозаметный, из-за высокой травы, природный,  земляной бруствер,  защищавший её от посторонних глаз. Перебравшись через него, я попал в царство света. Живой, мягкий и тёплый свет костра, заботливо заливал всю стоянку, согревал и говорил, что тут хорошо, даже очень. Огня много и на стоянке ощутимо теплее, чем на ночном, прохладном лугу. Контраст удивлял, всего три шага. Вернувшись, я проверил малыша – спит. Ему тепло и беззаботно. Мама будет довольна!

Походив ещё немного по дому, проверив обходящую бурелом тропинку и зацепившись за колючки облепихи,  повернул назад.  Что были за крики, я так и не понял, и это было плохо. А костёр не подвёл, перевернув его на другой бок, я пошёл спать. Вокруг стало совсем тихо. Всё хорошо. Почти хорошо.

Всё хорошо, что хорошо кончается! Стояла глубокая ночь. Мои, отпускные, биоритмы сбились и настроились на рабочий лад. У меня суточная работа, в это время, я не сплю. Костёр красным пятнышком углей слабо выделялся через палатку, и, наверное, предупреждал об опасности. Пламя уже давно не было.

 Разгоняя ночную  идиллию  в стороны, своими большими крыльями, что-то огромное и шумное, для простой птицы, прилетело со стороны озера и уселось на ветке дерева, стоящего на самом краю нашей стоянки. Аккурат, на внешнем периметре, между лугом и стоянкой. Я не видел кто это, но зато хорошо слышал и ощущал. Это был хищник. Ночной хищник. Для человека  безопасен, наверное. Я никогда их не видел вживую. Воображение рисовало смутные образы. Я лежал в лёгком, тревожном напряжении и ждал развязки. Долго ждать не пришлось. Похоже, что тут, мы были гостями и нас решили рассмотреть поближе. Через несколько минут, ничуть не боясь,  ночной хозяин завис над нашей стоянкой и уселся на другом дереве, в 3 метрах от палатки и уже на внутреннем периметре . Уселся не высоко. Хорошо, что не на палатке, а хотел, я так почувствовал. Я физически ощущал его присутствие, мне казалось, что по лицу прошёлся хороший ветерок. По палатке уж точно. Мне ужасно интересно, но сил мало. Может это и хорошо. Зашевелись, выйди из любопытства, всё бы исчезло. На территории стоянки, для хищника, было чисто. Мы аккуратные туристы и с этим, мы переборщили. В гости, с пустыми руками, не ходят и, уходя, надо будет что-то оставить. Обидевшись на гостей, хозяин также шумно улетел, но не далеко, и, видимо, к следующей столовой. За палаткой, у самой реки, словно в отместку, как то уж совсем, для ночной тишины, резко и некрасиво — громко, он перевернул и проверил кем-то забытую кастрюлю. Набезобразничал и исчез окончательно. Больше я его не слышал.

 У кого именно в гостях, из отряда сов, мы побывали, так и осталось загадкой. Возможно, хозяином местной территории была неясыть,  во всяком случае,  где-то в интернете, и, именно в этом месте, если я ничего не напутал, отмечено её присутствие как ареал обитания. А, устрашающие, по — настоящему ужасные, крики были для конкурентов и врагов. В сгущающихся сумерках, она облетала вокруг озера и честно предупреждала  всех, отпугивая от своих владений, правда сильно напугала и меня. Уж больно он страшен – крик неясыти.

Часть 4

День второй. Посвящение в туристы.

Когда я проснулся, не помню, но уже точно знал, что идёт дождь. Я лежал с закрытыми глазами, в приятной утренней дремоте. Уставшие мышцы томно потягивались в тёплом спальнике. Рядом посапывал малыш. Нос у него был тёплый, а значит, не замёрз. Очень хорошо, замечательно. Мама будет довольна!

Но дождь, дождь,  дождь  мелкий и подлый, он неслышно испортил утро, а может и день.  Мы пытаемся добыть огонь.  Вторая попытка, отчаяние.  Мы принимаем ситуацию как есть. У нас просто нет другого выхода. Впрочем, завтрак в палатке не худший вариант, особенно, когда есть, что поесть. Без настроения, съёжившись, как мокрые воробьи, мы сидим и завтракаем. Смотрим на унылый, лесной пейзаж, на давно погасший костёр, угли которого, униженно и послушно, впитывают влагу. В душу проник холод отчаяния. Мир стал серым и чужим. Это не наш мир! Мы — люди города! Мы не знаем, что такое природа.  Это не наша среда обитания.  Нет, решительно, не наша! Зачем мы здесь?

 По мере поедания сухпайка, настроение улучшалось. И вот — началось. Мы внутри, а мир вокруг нас, стали меняться. Нет — нам не было больно. Наливаясь миллионами красок, звуков, запахов, и волшебных превращений мир становился цветным. Нам захотелось его потрогать. И мы дотронулись до него! Непривычного, давно забытого, мокрого, но родного. Мы вышли. Вот так просто, взяли и вышли. Шагнули в дождь, в природу и …, и дождь кончился, случилось волшебство, доверчивая природа приняла нас. Точнее, остатки природы, то, что оставили от неё варвары — люди. Посвящение в туристы состоялось.

В этот день мы отдыхали. Настроение было отличное и окружающий мир,  едва-едва поспевал за нами. Было удивительно наблюдать за переменами. Серое, плаксивое утро, словно декорации в театре, сменил солнечный, с бирюзовым небом, день. Только мокрая трава напоминала об утреннем капризе. Но разве можно обращать внимание на такие мелочи? Раздвигая границы неизведанного, в намокающей обуви, мы шли вперёд.

На луг не выходили. Шли напрямик, вдоль реки, по зарослям. Через них, от нашего лагеря, тянулась едва заметная тропинка. Цепляясь за колючую облепиху и перешагивая  высохнувшие стволы деревьев, путаясь  в паутинах и лианоподобных  растениях, мы терпеливо продолжали пробираться дальше. Джунгли  сменились одичавшими яблонями, грушами, правильными рядами кустарника. Судя по посадкам и, слабозаметным, остаткам фундамента, когда-то давно, здесь был хутор. Прошли метров 100, а приличного, пляжика всё ещё не было.

 На этом — тернистом пути, нам пришлось познакомиться с местными пауками и, больше всего, досталось моей, любимой дочке. При каждом новом знакомстве, она оглушала его диким криком и отказывалась идти дальше. Впрочем, она совсем уже никуда  не хотела идти, и была права. Мне стоило больших усилий, уговаривать её и продолжать наш путь.

— А- а! —  услышал я, чужой крик дочки.

Пока оборачивался, в голове, диким табуном, пронёсся туман несчастий, катастроф и прочих ужасов.

— Что случилось? —  уже повернувшись, не веря, глазам, увидевшим никем не откушенную дочку,  спросил я.

— Паук  —  сказала дочка, указывая пальцем совсем в сторону от тропинки.

Услышав её слова и оценив причину, пустую для меня, я успокоился и даже расслабился, да так, что, на всякий случай, вспомнил, где лежит туалетная бумага.

Было очевидно, что сей неприятный тип лучший охотник в сезоне.

Оглушённый,  в расслабленности, он сидел в паутине и вибрировал, не зная, куда деваться от стыда.

— Ну? Паук! Так что? — сказал я.

— Боюсь! — ответила дочка.

— Так он же там!? А мы здесь — на тропинке!

— Ну и что! Всё равно боюсь.

Примерно так, происходило много раз.  Я злился, на мнимую угрозу, так мне казалось, и всё реже обращал внимание. Обернуться, в очередной раз, меня  заставил бы только дикий рёв динозавра, в сочетании со зловонным запахом из его пасти.

 Под справедливым недовольством главного помощника, а кто из нас помощник ещё вопрос, я готов был сдаться и повернуть в сторону луга. Но неожиданно ситуация изменилась. Разглядев, прямо по курсу, просвет, за несколькими рядами деревьев и кустарников, мы  сделали последний, решительный рывок. Перед нами открылась сказка. Большое, красивое поле, с подготовленной стоянкой, лежало у наших ног. Был тут и пляж.

Стоянка была хороша, но открыта для палящего солнца. В тенёк тут не спрячешься. Впрочем, столбики с перекладинами, не то для волейбола, не то для тентов, при наличии последних, могли бы спасти ситуацию. Несколько свежих кострищ, столик, стулья, вырезанные из пеньков, всё было на месте. Как это часто бывает, мы не дошли до неё совсем немного.

Стоя на высоком берегу, мы смотрели вниз и понимали, что купаться здесь нельзя. Одинокое дерево, лежало в реке, у самого берега. Корни и ветки просили о помощи, а вода возмущалась и спорила. Глубоко. Эта часть берега не была плёсом, но и противоположная тоже не плёс. Участок ровный, а перед ним, река петляла, значит, тут брод или мель. Так и вышло. Там, где должен проходить фарватер реки, было несколько, не сразу замеченных нами, зелёных островков растительности.

Дочку оставил на берегу. Глубокие метры преодолел быстро. И, о чудо! Это лучше чем пляж! Длинная, метров 200, и очень широкая, метров 40, отмель находилась прямо посредине реки. Я не знаю, как тут проходят буксиры и баржи, судовой обстановки я не видел, но нам было замечательно, глубина была по щиколотку, местами по колено. На дочке была жилетка и, за неё, я не боялся, а ям и топких песков вроде не было.

Сказать, что мы купались от души, значит, ничего не сказать, а в ком из нас было больше детской непосредственности, я не знаю. Опомнившись, я пришёл в себя. Многолетний городской стресс был, окончательно, снят и равновесие восстановлено. Я снова стал самим собой.

Вернулись в лагерь, всё было на месте и ничего не тронуто. Есть, почему-то, не хотелось. Воодушевлённые открытиями, решили потратить ещё немного времени, и пройти в другую сторону от нашего дома, тоже вдоль реки и по той же тропинке. В этот раз, она обогнула бурелом и через 50 метров вывела  на рыбаков. Одни ставили лагерь, другие настраивали снасти, кто-то уже  забрасывал блесну. Стояли машины. От неожиданности мы хотели повернуть назад и, некоторое время, топтались в нерешительности. Решились. Подошли и поздоровались. В ответ, что-то пробурчали. Нам были не рады. Так нам показалось. Интересный это народ. Немного постояв и, так и не поняв причин, слегка озадаченные и обеспокоенные повернули к себе. Соседство стоянок не всегда идёт на пользу. Жди новых приключений.

Возвращаясь от рыбаков и вспомнив, про ночные приключения, решил отыскать столовую неясыти. С берега кусты не проходимы. Зря потратив время, и отойдя снова к рыбакам, совсем не назло им, аккуратно полез в воду. Отплыв, я не увидел абсолютно ничего, кроме, плотных шеренг, всё тех же кустов. Как же так? Где?

Над водой,  наполненной, режущими глаз, солнечными бликами,  свисали зелёные кроны зарослей, а под ними, где то в глубине берега, бесчисленное  количество, мокрых, переливающихся в темноте, живых корней. Несмотря на ослепительно яркое солнце и солнечную сторону берега, у всех на виду  — коварно, притаился другой мир. В нос ударила не здоровая сырость. Становилось не по себе. Отплыв подальше, я стал  держаться светлого участка воды. Вглядываясь в тёмный мир, заметил  светлое пятнышко самой обыкновенной  кастрюли, на совсем маленькой площадке, вдающейся, среди клубка скользких корней, в берег. На такую площадку не выберешься. Преодолев не приязнь к этому месту, подплыл ближе. Заглянул. Внутри была подкормка. Для кого?

Сегодняшний день, щедрый на приключения, выдохся, вместе с ним устали и мы. Когда совсем стемнело, сидели у костра и пили кофе. Было, как-то, по-особенному, хорошо и приятно. Но нам пора спать. Завтра будет новый день. А ещё, ночь!

Часть 5    

Ночь вторая. Ночь, где мы опять не спим, или атака с воды.

Мы спим, наверное. Где то далеко, за палаткой, со стороны реки, доносится неразборчивый шум. Я спокоен и расслаблен. Продолжительная и странная возня приближается. Нам всё равно, мы отдыхаем. Шум усиливается и становится чётче, нам интересно  и, и – страшно. Не каждую ночь мы слышим, лёжа в постели, пусть и походной, голоса — заходи с лева, заходи с права, тем более, что они раздаются у тебя за головой, а ты лежишь, а звуки рядом. К палатке с тыла не подойдёшь, я точно знаю, сам ставил. Не широкая полоска обрывистого, крутого берега, вся в плотном и колючем буреломе. Нормального подхода с берега, к воде, там нет, да и с воды, там не выйдешь. Совсем узкий пятачок, метр на метр, мокрая глинистая почва, очень скользко. На пятачке — среди змеиных корней, кастрюля с подкормкой. Но ведь и галлюцинаций у меня никогда не было! Ну, а если это первая?

И снова ночная вылазка! Адреналина уже не было. Бёдра, спина и руки не тряслись, вылазка была привычной, штатной. Наказав дочке не высовываться и сидеть тихо, я вышел из палатки. Угли костра перемигивались в темноте, как железнодорожный семафор, и, наверное, в очередной раз предупреждал об опасности. Я присел и, не включая фонарика, притаился, оценивая обстановку. Долго ждать не пришлось, мужские голоса чётко и ясно разговаривали прямо за палаткой. Я не верил своим ушам. Моё сознание отказывалось верить в реальность происходящего. Пока они спорили, я сделал несколько шагов вперёд, навстречу полной темноте, за палатку, присел и попытался что-нибудь рассмотреть. Бесполезно, совсем темно и ничего не видно. Фонарик я не включал, наступила тишина. К реальности меня вернул звук посуды — той самой, которую мы обнаружили днём первого дня пребывания в походе и, которую ночной хозяин, не в силах был обойти своим вниманием. Между нами не больше пяти метров, но я по-прежнему ничего не видел.

Так в чём же дело? Что их всех, со всего леса, в это место тянет? Кто нас самих, из города, сюда привёл? Включив большой фонарик, я сделал обход вокруг палатки, по тропинке обогнул бурелом и, подцеплявшись за колючки, вышел к воде, вверх по течению и метров на 50 выше нашей стоянки. Ночные рыбаки! Вот кто сегодня нас потревожил! Меня быстро заметили и, на двух  надувных лодках, поспешили отойти от берега.

 Ночная рыбалка это здорово и интересно, а если и улов хорош … Правда у них свой интерес, а у меня свой. К сожалению, я не совсем рыбак. А рыбак это, прежде всего душа. К этому должно тянуть. Мне, всё же, больше нравится подводная охота, от которой я получаю свой драйв.

Я не был разочарован сегодняшней вылазкой. Все тайны когда-нибудь раскрываются. Покормив костёр и посидев с ним по душам, я выпил горячего кофе с молоком и пошёл спать. Дочка уже давно отдыхала, ей не до ночных приключений, она и так устала. У нас, всё хорошо. Мама будет довольна!

Часть 6

День третий. Возвращение.

Утро. Яркое солнце. Я лежу с открытыми глазами. Мысли в сладкой утренней дремоте и неведении, лениво созерцают мир. Внезапно, мне становится грустно, и я окончательно просыпаюсь. Нет — палатка на месте! Просто сегодня, последний день нашего похода!

Я тяну момент, валяюсь и никуда не тороплюсь. Стараюсь не торопиться. Идёт борьба. Я отгоняю мысли о скорых сборах. Зачем? Мы всё успеем! Самое главное, сейчас, не спешить, иначе, этот день, съест ненужная суета. Постепенно  успокаиваюсь. В голове,  навязчиво,  как заевшая пластинка, но, по сути, правильно, крутится мысль — не спугнуть, не испортить, не перейти эту тонкую грань. Всё  —  решено, до обеда никаких сборов, даже намёков! Борьба закончена  —  наш праздник, продолжается!

Дочка лежит у меня под мышкой и читает книжку. Ей хорошо и беззаботно.  Для неё, поход уже состоялся и она счастлива. Провалявшись,  часов до 11, мы вышли из палатки. Потянулись, не спеша позавтракали и пошли купаться.  Дурачились долго, наконец,  медленно и тяжело, словно древние рептилии, выбрались на сушу.

Решение, о снятии лагеря, было принято быстро, несколько неожиданно для меня, и, наверное, вовремя.  После долгих купаний мы немного устали, но передохнуть  дочка отказалась. Оно и правильно, до настоящей усталости ещё далеко, а день в самом разгаре.  Но тогда не стоит тянуть и нам пора собираться.

Привычными движениями я собираю палатку, затягиваю компрессионные мешки, слаживаю всё в рюкзак.  Поглубже  закапываю обожжённый мусор и, в последний раз, осматриваю лагерь. Стоит заметить, что время,  для пешего перехода, выбрано не удачно. Солнце в зените. Жарко. Опытные туристы, где — нибудь в тенёчке и желательно у водоёма, в это время делают привал. Но мы настроены по-боевому и, в этот раз,  удача не отвернётся от нас.

Идти назад, нам совсем не хочется, тем более, по той же дороге. Но почему назад! Пожалуй, мы пойдём вперёд!

Конечно,  выбор маршрута дело серьёзное и ответственное, чреватое не нужными приключениями и даже крупными неприятностями. В случае,  когда идёшь с ребёнком,  рисковать не имеет смысла вообще. Приятно, просто, идти и получать удовольствие от общения с природой, но за кажущейся беззаботностью, всегда стоит оценка ситуации и правильный выбор. Маршрут назад, был знаком и понятен, как по километражу, так и по безопасности, тем более, что двигались, мы бы тогда, в лесном теньке и в сторону города, на более оживлённую территорию —  к посёлку и автобусной остановке. Но человек не машина. Эмоции и стремление к неизвестному, часто преобладают над разумом, рождая что-то новое. Идти  прошлым маршрутом,  уже не так интересно и даже скучно. В этом случае,  поход заканчивается, в сознании человека, одновременно с началом снятия лагеря. Глупо, терять впечатления целого походного дня!

 А ещё, мне  нравятся пешие прогулки по лесу. Когда-то давно, в детстве, меня приучил к этому отец, правда, не здесь, а на малой родине. Там леса много, и можно ходить  целый день. Я не очень хотел ходить, больше ныл и меньше терпел, а отец водил по лесу и рассказывал. Рассказывал про своего отца, войну и землянки, про местный укрепрайон с 12 дотами, про историю края до революции и войну 1812 года, про замчища и литовские мечи, про монголо — татар и викингов, про курганы 10 века. Теперь — я считаю, что это было правильно. Родина, это не то место где ты родился. Это место, к которому у тебя лежит душа, за которое ты переживаешь, туда тебя тянет и хочется вернуться. Это место, за которое ты готов нести ответственность. Вот как раз за этим  — лесным и озёрным  краешком природы, сильно напоминающим родные места, я и хочу пойти. Правда и то, что этот кусочек природы весь в пионерских лагерях, построенных в советское время и, наверное, уже заброшенных, в которых я не был 20 лет.

Мы сделали свой выбор. Поход, в нашем сознании, не закончился и продолжается наяву. Путь вперёд – примерно 6 км, пролегает через луга, озёра, переход по гати через болотный ручей, дубраву, лесные полянки, а там бывшие пионерские лагеря и выход на трассу Гомель — Чернигов. Мы будем рисковать, продолжая идти по жаре  и  удаляться от города, к почти конечной, перед границей, автобусной остановке – Студёная Гута. Места красивые, можно сказать заповедные.  Дач тут нет, ближе к трассе есть санатории.

Без сожаления, но с новой надеждой, мы покинули лагерь, ставший за эти два дня, родным домом. Мы вышли в поле и, по просёлочной дороге, обогнули старик,  оставляя следующую за нами стоянку и шикарную отмель в стороне. Островки растительности были редки, а впереди виднелось нечто, напоминающее высокий рыбацкий шалаш из советских школьных учебников,  для начальных классов, не хватало только мальчишек и костра. Подошли и удивились в очередной раз. Обгоревшее дерево лежало в траве, густо обвитое каким-то вьющимся растением, а одна из веток смотрела вверх, словно указывая на виновника пожара. Помня о ночных приключениях, мы побоялись заглядывать внутрь природного шалаша, одиноко стоявшего посреди поля. Встречаться с,  возможными, обитателями, нам совсем не хотелось.

В какой- то момент нашего перехода, дочка потеряла свою игрушку-малыша, стала возвращаться и исчезла с моего поля зрения. Я волновался, но не долго. Вернулись они вдвоём. Малыши счастливо нашлись.

Непередаваемый букет запахов свежей травы и полевых цветов наполнял наши лёгкие. Глядя на великолепие и совершенство природы, исковерканный и уставший  мир внутри нас отдыхал и менялся, становился мудрее и добрее, набирался сил. Похоже, что рай,  для человека на земле, уже был.  Но человеку,  надо было  что-то ещё.  Зачем?

Дорога запетляла, стала разбитой и мокрой, появились развилки. Свернув за очередной поворот, огибающий кустарник,  мы, неожиданно, увидели зрелище достойное финала гладиаторских боёв. Зелёная трава, между колеями дороги, была покрыта, алой кровью, а несчастное и обезглавленное существо,  распростёрлось в печальном ореоле, собственных перьев, прямо у наших ног. Силы были не равны, и кровь всё ещё продолжала покидать неосторожного хозяина. Немую и тяжёлую сцену, так грубо вырвавшую нас  из умиротворённого созерцания природы, прервало шуршание травы, по другую сторону дороги. Повернувшись,  мы увидели рыжий хвост, неопределённо мелькающий  – то тут, то там,  и хитрую лисью мордочку. Но так ли это было на самом деле, или нам померещилось, мы, наверное,  уже не узнаем никогда. А тем временем, виновник действительно продолжал трусливо шуршать, всё дальше и дальше,  удаляясь от места преступления.

 Разросшиеся островки кустарника и деревьев всё плотнее обнимали дорогу и, какое-то время,  мы шли в полумраке,  причём, явно заходя в болотистую местность. Преодолев,  не лучший для туриста, участок  пути,  мы вышли на интересную площадку.

На площадке было сыро. Угадывалось совсем близкое присутствие воды. Неоспоримым её достоинством было то,  что, в жаркую погоду, тут можно спрятать машину, причём, совсем рядом от поля, с высоким берегом, облюбованным  рыбаками. На это поле,  мы и рассчитывали выйти, по перешейку, между озером Качье и рекой Сож. Но дороги, отмеченные на картах,  ничего не говорят, пока ты сам не оказываешься на этом месте. Ориентиры исчезают, всё вокруг, словно специально, путает тебя. Остаётся только общее направление, а там как хочешь. Наши надежды растаяли ещё на подходе к этой стоянке, уж больно мрачно и сыро было в пути и, такая же, безнадёжная, тропинка уводила нас дальше,  всё время, грозя, уткнутся в болотную гать. Возвращаться назад не хотелось и, на свой страх и риск, мы осторожно двинулись вперёд. Я не помню, по прошествии лет, всех перепитий этого героического перехода. Помню, что ситуация была не лучших и, как это было уже не раз,  луч света в просветах зарослей, вселил в нас надежду. В последнем, моральном усилии, мы вышли на переломанные бетонные плиты перешейка,  о существовании и, о надёжности которого, не смотря на карты, мы только догадывались. С этой точки, жаль не было бинокля, мы просматривали высокий,  изогнутый берег реки Сож, а по другую сторону перешейка и само озеро Качье. Выйдя на выстраданный ориентир, я задышал ровнее и свободнее. Не знакомые места закончились, позади был не лёгкий путь, а впереди знакомое с пионерского детства поле.

Я смотрел, а душа просыпалась, чтобы болеть воспоминаниями. Одинокие часовые – дубы, за отсутствием некоторых, высокий берег, с рыбаками забрасывающими спиннинг, дубрава, в конце поля и, небольшая, совсем короткая и узкая, полоска пляжа. Всё изменилось, но, в общем, было знакомо. На пляж нас водили организованно, но потом перестали. Стандарты  безопасности менялись, а место это, от лагеря далёкое и, для купания, не безопасное, не смотря на полоску песка. А уже в старших отрядах, мы сбегали сюда сами, причём, не для купания, а так, для смены обстановки, подсознательно чувствуя  эту потребность. Я был удивлён, как всё-таки,  далеко и опасно,  мы уходили от пионерского лагеря.

Я обошёл всё, зашёл и на пляж,  искупался и, весь в грустных, но и счастливых,  воспоминаниях,  взял курс на чёрный пруд. Так тогда мы его называли. Пруд был за полем и приближал нас,  к конечной точке нашего пути. Бывали на нём тоже часто. Рассказывали, друг другу, страшные истории, в основном — про утонувших, в этом же самом пруду, секретничали, и клялись больше никогда сюда не приходить. Напоследок,  поливали гладь озера, из маленькой прыскалки  струйками спирта и смотрели,  как горит вода. Через несколько дней всё повторялось заново.

Само озеро, в отличии от поля, не изменилось ни чуть. Не заросло и не обмелело, не поменяло своих очертаний. Во всяком случае, так мне показалось, потому, что его восприятие было таким, как я помнил его в детстве. Та же загадочная, глубокая, тёмная красота,  лишь местами отражающая свет с зеркала воды. Своё название оно оправдывало сполна.

Проходя мимо,  я внутренне готовился к самому серьёзному препятствию. Место вокруг заболочено и длинная, шагающая галсами, от одного сухого пятачка,  в сторону другого,  гать вызывала мои опасения ещё в детстве. Но в детстве, вокруг меня, всегда были взрослые или ребята постарше. И, если было – «можно», то я шёл беззаботно и спокойно. Сейчас роли поменялись. Выкладывалась гать не однократно и подозреваю каждый год. Всё таки рядом, было много пионерских лагерей и пользовались ею, целыми отрядами – пока не запретили и, наверно правильно. Один слой ложили на другой, так и держалась. Однажды, там уложили лестницы и, меня, это устраивало больше всего.

Настроив, морально, себя и дочку, мы подошли к опасному участку и …, и не узнали его.  Симпатичные,  светлые, деревянные мосточки, красиво  вписывались в,  бушующий зеленью, пейзаж. Я был настолько удивлён, что взявшись за перила, в эмоциональном порыве, раскачивал их, и притопывал на самом мостике, проверяя реальность его существования. Само его существование, можно сказать, было нежданной удачей, поднявшей настроение You и существенно облегчив путь.

Но наши опасения не были напрасными. На последнем мосточке, уже вздохнув свободно и посчитав участок пройденным, я заметил песок, в болотном русле ручейка, который говорил, нам, о неглубоком участке. Дочка осталась на мосту, а я, тем временем,  решив умыть лицо и шею, босыми ногами, осторожно шагнул на белый песочек русла. Визуально было по щиколотку или немного больше, но в тот же момент, под водой, всё пришло в движение. Таких, неосторожных, туристов, тут  давно  ждали.  Предательский песок,  словно сепия стремительно менял цвет и выпустил, в прозрачную воду ручья, густую струю чернил. Время остановилось. В одно мгновение,  я успел рассмотреть и осознать, что мои ноги стали исчезать,  субъективно медленно, погружаясь, в чёрную труху болотной взвеси. Мои глаза расширились, лицо поменяло цвет. Мои бёдра, по самые шорты, уже были под водой. Это был настоящий ужас и шок.  В конце этого ужасного мгновения, ноги ударились, так я осознал, о твёрдое, на удивление, дно. Словно ошпаренный,  и комически быстро, я выскочил на берег. Стоял,  пытаясь остановить лихорадку мыслей.  Приведя себя в порядок,  я благодарил себя за то,  что не шагнул поувереннее и, подальше, на песочек дна, ледяного, болотного ручейка. А вот трясти меня, от нервного шока, стало чуть позже,  когда мы уже отошли от мосточка и подходили к стадиону санатория.

Основная часть пути,  пройдена, и мы возвращались в цивилизацию. Дальше, нам повстречался детский оздоровительный лагерь «Лесные дали»  отобравший у леса, три великолепные полянки под свой стадион. В детстве,  когда лагеря ещё не было, здесь, росло много белых грибов. Сюда — ходили целыми отрядами на прогулку, пионерский костёр и зарницу.

Зайдя, затем, на территорию, старого, ещё деревянного  пионерского лагеря «Юбилейный»  я, вернулся в детство. Тлеющие угольки воспоминаний вспыхнули пламенем и вмиг растопили, большие снега холодной реальности. Я стоял в той самой, надоевшей, детской, майке, советском,  спортивном трико и кедах. Я озирался по сторонам, словно потерявшийся  ребёнок. Но всё  тщетно, вокруг никого не было. В отчаянной попытке,  что-то  вспомнить и удержать, слишком быстро исчезающие воспоминания, я стал ходить по лагерю, выискивая наиболее знакомые места. Я подходил, то к одному корпусу, то ко  второму,  к кинотеатру, к пионерской линейке. Я стал оборачиваться резче, и образ был, но тут же исчезал, не давая сознанию зацепиться и распознать. Может мне показалось, но порой, мне слышались голоса друзей.

Да, похоже,  я слишком давно и далеко, затерялся,  в ускоряющейся, как вселенная,  и бежащей вперёд, взрослой жизни.

Грустно и тяжело ходить здесь, лагерь не использовался и умирал,  а вместе с ним, умирала и целая эпоха.

Ошеломлённые от последних впечатлений, мы выдвигаемся на остановку, в город. Проходим последнюю сотню метров, по лесной дорожке, но уже заасфальтированной – городской. А вот и остановка. Местами с мозаикой, расписанная в разные цвета и фразы, угловатая и неуклюжая, дикая и неестественная, среди гармонии мягких форм и красок природы. Она режет глаз и сознание. Сказка похода разрушилась, она разрушилась, от одного взгляда на этот портал в город, неестественно и резко. Всё кончено. Поход завершён. Очень жаль.

Мы едем по городу. Люди. Много людей, очень много. Людей без улыбок, серых, озабоченных, вечно спешащих, скучных и нервных функционеров. Машины. Много машин, очень много. Разноцветные, симпатичные и улыбающиеся, они мчатся в мёртвом смоге вперёд. Солнце тускло отражается в окнах серых зданий. Деревья. Очень похоже на деревья, но их мало, ещё меньше травы – её всё время стригут.  Дальше песок, песок сразу закатывают в ядовитый асфальт.  Надёжно, геометрически правильно, наверняка,  удобно и комфортно, но что-то не так.

Это чужой мир, не наш! Всего через несколько часов, он станет совсем родным. Что поменяется, город? Нет – мы. Жаль.

Жаль, что мы! Это не правильно, не по-человечески. А мы – люди?

А вот и остановка. Местами с мозаикой, расписанная в разные цвета и фразы, угловатая и неуклюжая, дикая и неестественная, среди гармонии мягких форм и красок природы. Она режет глаз и сознание. Сказка похода разрушилась, она разрушилась, от одного взгляда на этот портал в город, неестественно и резко. Всё кончено. Поход завершён. Очень жаль.